Светка… О ней вовсе не стоит вспоминать. Она – прошлое, которое уже никогда не станет будущим.

В общем – десерты кушать не поеду. У меня других дел полно.

– Рад бы, да не могу, – скорчил печальную рожицу я. – Время не ждет. Но – приятного аппетита, желаю хорошо отдохнуть.

– Ну, может, в следующий раз, – мягко улыбнулась Ряжская. – Прости, Сашенька, но наша любовь всё еще впереди, ты просто этого до сих пор не понял. Ты все думаешь, что я тебя пытаюсь под себя подмять, в переносном смысле, разумеется, сделать из тебя бессловесного исполнителя. А всё ведь совсем не так. Просто увидь уже во мне друга – и картина предстанет в совсем другом свете. К тому же я дала слово, что более тебя примучивать к сотрудничеству не стану. И я его сдержу.

– Подумаю над вашими словами, – без тени насмешки пообещал я, облобызал ее ручку, шаркнул ножкой, и удалился из кабинета прочь, чуть не врезав дверью по лбу Юленьке, которая, несомненно, подслушивала нашу беседу.

Молодая еще, неопытная. Не знает, как такие вещи правильно делать. Вернее – когда подобное делать вообще не следует.

Что до Ольги Михайловны… Надеюсь, она в самом деле собирается сдержать данное мне слово. Это ведь не в моих, это в ее интересах. Мне-то как раз обратный результат выгоден. За ее душу Морана мне какую-нибудь древнерусскую базуку в качестве премиальных выпишет. Или танк модификации «емелина печь» презентует, с говорящей щукой в придачу.

Надо было бы напоследок еще к моим подругам-коллегам заглянуть, но я этого делать не стал. Долгие проводы – лишние слезы. Хоть мы и собачились через два дня на третий, но я на самом деле душевно привязался к этим двум занозам. Потому не хочу говорить глупые и банальные фразы, выслушивая в ответ всё то же самое. Неправильно это. Может, потом, когда все перегорит и золой покроется, зайду, но не сейчас. А пока из дома закажу им торт килограмм на пять-семь, с доставкой. Самый такой, с кремом и цукатами, как они любят! Пусть им всю неделю питаются. И шампусика пять бутылок, того, что подороже.

С этими мыслями я и покинул банк, под удивленные взгляды, по сути, уже бывших коллег. Впрочем, они обо мне забыли еще до того, как я спустился с крыльца. Такова наша жизнь – о тебе помнят, пока тебя видят.

Что до меня – я, подумав немного, набрал Олега. Надо все же узнать, кто такие берегини? Ну и заодно выяснить, не чревато ли чем общение с речными обитателями во время второй русальной недели? Кто его знает, может, в это время они на таких, как я сезон охоты открывают? Раз в году, разнообразия ради. Опять же – русалки русалками, но их старшой может меня и не любить. Я же прошлой осенью его кадровый состав проредил немного, отпустил одну бедолагу на волю.

Увы и ах, телефон моего нового приятеля был недоступен. Видать, опять его куда-то нелегкая занесла, и это печально. Не то, что он куда-то смылся, разумеется, а наличие его отсутствия. Оно, конечно, можно про берегинь и в сети почитать, но вот только насколько написанное там будет совпадать с тем, что есть на самом деле – это вопрос. А тут информация из первых рук.

Еще пару раз набрав телефон брата-ведьмака, но не добившись никакого результата, я плюнул на всё и отправился в «Оби». Надо семян купить. Славы в области выращивания корнеплодов зря советы давать не станут, да и моего растолстевшего мохнатого помогайку надо к работе приставить, пока он вконец не обленился. Физический труд на свежем воздухе еще никому не вредил.

Одно плохо – я в семенах этих совершенно не разбираюсь. Впрочем, тут можно и интуиции довериться. Опять же – там на пакетиках фотки есть, какие понравятся – те и возьму.

Утро застало меня в практически пустой электричке, которая, бодро постукивая колесами, мчалась по направлению к станции «Бородино». Не знаю отчего, но встал я ни свет, ни заря, по этой причине на вокзале оказался аж в шесть утра. Но при этом на душе было хорошо и спокойно. Вообще возникало такое ощущение, что я из гостей домой еду. Эдак я скоро вообще в сельскую местность переселюсь.

Причем если в прошлые разы я обходился одним рюкзаком, в котором большую часть места занимал Родька, то теперь я был навьючен как верблюд. Ну так мне казалось. Под ногами у меня лежала пузатая сумка, битком набитая всякими полезными вещами, вроде ингредиентов для зелий, пузырьков, пластмассовых гребешков, сырокопченой колбасы, упаковок печенья и много чего еще. Мало того – я еще и в компании ехал. Помимо Родиона ко мне присоединилась Жанна, изрядно заскучавшая в городе. Я встретил ее вчера у своего подъезда, она смотрела на звезды и вздыхала. Так мне ее что-то жалко стало! Ну я и предложил ей прогуляться со мной в загородное имение. В дом, конечно, не пущу, не дело ее через порог переводить, пусть она даже мне вроде как и друг. Опять же – Антип не одобрит такой поступок наверняка. Но пусть по саду погуляет, между деревьями. Да и сторожа лучше, чем неупокоенная душа, не сыскать. Мало ли кто нагрянет незваным гостем?

Жанна ужасно обрадовалась подобному предложению, сообщив, что перемена мест – это как раз то, что ей сейчас нужно. Как выяснилось, какая-то ее заклятая подруга выбилась в люди, заняв то место под прожекторами подиума, на которое при жизни метила сама Жанна, и этот факт ее жутко печалит. Пугануть она подругу пуганула, изрядно пошалив у нее дома в ночной тиши, но грусть-тоска никуда не делась. А тут какое-никакое, но разнообразие.

Сейчас мертвая девушка сидела напротив меня, глазела в окно и трещала о том, как же все-таки красиво за городом, и что зря она раньше этого не ценила. Еще одна странность – меня этот безостановочный поток сознания совершенно не раздражал, напротив, как-то даже развлекал. Чудно – с мертвыми мне становится общаться проще, чем с живыми.

А сколько вопросов на меня вывалила Жанна, когда мы шли через лес! Я даже удивился – росла-то она не в Москве, а в провинции, вроде как должна знать очевидные вещи. Но нет, все вокруг было для нее ново и свежо, она и деревья-то не все узнать могла. Разве что березки отличала безошибочно.

– Смотрю, ведьмак, ты свитой начал обзаводиться? – остановил меня знакомый голос. – Может, оно и верно. Только ты своей мертвячке скажи, чтобы она по моему лесу одна не шлындала. Я их племя не люблю, потому мигом ее какой-нибудь пень дубовый определю стеречь до той поры, пока тот не сгниет. А они по сто лет, бывает, простоять могут. Дуб – дерево крепкое, даже когда спиленное.

– Ой, дедушка, – всплеснула руками Жанна. – Какой забавный!

Ну не знаю. Я лично не рискну дядю Ермолая «забавным» назвать. Нет, внешне он такое впечатление, возможно, и производит. Совсем невысокий, кургузый, заросший бородой, в кепке и ватнике, Лесной Хозяин выглядит карикатурно, не без того. Но точно зная, на что он способен в пределах своей зоны влияния, я воздержусь от подобных комментариев. Причем сдается мне, что я видел только малую часть того, что он может сделать.

Дядя Ермолай сидел на пеньке, опустив на колени мозолистые короткопалые руки.

– Здрав будь, Лесной Хозяин, – поклонился я ему. – Не сомневайся, она от меня никуда. Вот, прими гостинец.